В 2011 году Европейский суд по правам человека вынес решение по делу Михаила Ходорковского. Суд признал множество нарушений со стороны российской власти, но не политические мотивы. ЕСПЧ пришел к выводу: «Хотя дело Ходорковского может вызывать некоторые подозрения относительно реальных намерений российских властей при его преследовании, заявление о политической мотивированности уголовного преследования требует неопровержимых доказательств, которые не были представлены». Действительно, наличие политических мотивов нужно уметь доказать.

Есть две важные для нашей темы общемировые тенденции.

​

• Первая: авторитарные и диктаторские режимы всегда делают вид, что они занимаются не сохранением своей власти, а преследуют преступников. Поэтому такие режимы обвиняют своих оппонентов по обычным уголовным статьям, или же представляют их вооруженными боевиками. Иногда жертвами таких обвинений становятся случайные люди. Их отправляют в заключение ради укрепления страха в обществе. Поясню эту манипуляцию со стороны властей на близком и современном примере Беларуси. Когда задерживают и осуждают участников мирных протестных акций за участие в этих акциях, вопросов не возникает. Все понимают, что этих людей преследуют по политическим мотивам. Но одного из кандидатов на пост президента Беларуси задержали и поместили в следственный изолятор за два месяца до начла массовых протестов, якобы за экономические преступления. Есть ли политические мотивы в уголовном преследовании Виктора Бабарико? Это нужно исследовать и доказывать.

​

• Вторая: диктаторы и главы авторитарных режимов все активнее используют международные механизмы и институции. Например, Интерпол или межгосударственные договоры. Сбежавших за границу от расправы оппозиционеров, правозащитников или же бизнесменов они объявляют в международный розыск и требуют их экстрадиции. Прокуратуры диктаторских и авторитарных режимов в запросах о выдаче «преступников» уверяют, что этим людям в случае экстрадиции будет гарантировано полное соблюдение их прав: их не будут пытать, им окажут медицинскую помощь в случае болезни и даже обеспечат в тюрьме «жилой площадью» не менее 3 квадратных метров. Как правило, такие заверения являются ложью. Но этот обман нужно убедительно подтвердить. Все чаще российские правоохранительные органы используют так называемые запросы-диффузии, которые направляются в отделения Интерпола разных стран напрямую и не требуют согласования в центральном аппарате Интерпола. Дело в том, что проводить политически мотивированные запросы через центральный аппарат международной полицейской организации становится все сложнее.

​

Еще один важный момент. И в условиях демократии, и в условиях диктатуры есть настоящие преступники, которые сбегают за границу. В отношении таких людей тоже применяется механизм экстрадиции. Что ждет возвращаемого на родину в каждом конкретном случае, будут ли обеспечены его права? Например, право на жизнь? Право не подвергаться пыткам? Да, у преступников тоже есть права. Проблема состоит в том, что не каждый политический режим с этим согласен.

​

Теперь представим себе судью в какой-либо европейской стране, Соединенных Штатах Америки или Израиле, которому нужно принять решение по запросу Генеральной прокуратуры РФ об экстрадиции россиянина. Что этот типичный судья знает о мотивах и методах преследования оппозиции в России? Что он знает о российских следственных изоляторах и исправительных колониях, о качестве тюремной медицины в РФ? Что он знает о том, как политические мотивы преследования могут проявиться в этом конкретном деле? Ничего или почти ничего. Он видит, с одной стороны, запрос Генпрокуратуры России с заверениями о том, что РФ – правовое государство. С другой он видит возражения местного адвоката, который тоже мало что знает о российских реалиях. Как прокурор, так и адвокат для судьи являются заинтересованными лицами. В этой ситуации именно внешняя независимая экспертиза мотивов уголовного преследования может стать решающим фактором.

​

После эмиграции из России в Украину с 2015 года я активно занимаюсь подготовкой политологических экспертных заключений по запросам адвокатов из европейских стран, США, Украины, России и Израиля. Такие экспертизы бывают нужны, как правило, при рассмотрении вопросов о предоставлении убежища и об экстрадиции.

​

Это экспертизы двух тесно связанных видов:

​

1. О наличии политических мотивов уголовного преследования людей российским государством.

​

2. О наличии политических мотивов требований об экстрадиции, вероятности пыток или жестокого обращения в делах об экстрадиции граждан РФ.

​

Первые экспертизы я сделал по инициативе российских адвокатов. Очень часто как по делам в российских судах, так и по делам об экстрадиции адвокат понимает, что в деле есть политические мотивы и нарушение прав клиента. Но это нужно убедительно и объективно доказать. Для такого доказательства нужен экспертный опыт. Другими словами, сам эксперт должен иметь опыт правозащитной деятельности в России, работы в одной из общественных наблюдательных комиссий по контролю за соблюдением прав задержанных и заключенных, участие в общественном контроле за деятельностью российских правоохранительных органов.

​

В Украине, странах Европы, США и Израиле достаточно много граждан РФ, в том числе предпринимателей, которые стали жертвами рейдерства российского государства и его «силовиков» — сотрудников Федеральной службы безопасности, судей, полицейских. Сотрудники миграционных служб и судьи в Европе и Штатах часто искренне не понимают, как российская власть может позволить себе политически мотивированное преследование и какими могут быть мотивы такого преследования. Тем более они не понимают, как судья может осудить невиновного, чтобы не потерять должность.

Политологические экспертные заключения отличаются от писем поддержки, которые дают преследуемым некоторые российские правозащитные организации. В письмах поддержки правозащитных организаций просто говорится о том, что человека преследуют по политическим мотивам. Отношение к такому письму поддержки далее зависит от авторитета подписавшей его организации. А также от того, знает ли европейский/американский/израильский чиновник что-то об этой организации. Я показываю с опорой на международные правовые акты, каковы политические мотивы в каждом конкретном деле, а также, какова вероятность нарушений прав человека в случае его экстрадиции в РФ.

​

Я разработал методику такой экспертизы и регулярно ее дополняю. После пяти лет опыта могу утверждать, что я достаточно апробировал эту методику и что она работает. Трудно судить, какую роль сыграли экспертные заключения в каждом конкретном деле. Многое здесь зависит от страны, в которой рассматривается дело об убежище или экстрадиции, даже на европейском континенте. Точнее, от качества ее правовых институтов. Босния или Кипр все еще очень значительно отличаются от Германии. Статистика моих экспертиз показывает, что в восьмидесяти процентах случаев экспертиза помогает получить статус беженца или избежать экстрадиции. 

​

Все больше людей бегут из России. Часть из них в буквальном смысле спасается от преследования российского режима, но их пытаются достать и за рубежом. Однако, речь идет не только о россиянах. Такие же и еще более тяжелые проблемы есть у граждан Беларуси, Азербайджана, Казахстана и центральноазиатских диктатур из числа бывших советских республик.

​

К сожалению, все больше становится людей, которых государство называет преступниками не потому, что они совершили преступление. Настоящая причина состоит в том, что находящиеся у власти люди боятся потерять власть или хотят ее укрепить. Все сложнее становится разобраться в истинных мотивах уголовного преследования. Объективно потребность в экспертизе политических мотивов уголовного преследования растет. Главная проблема состоит в том, что подавляющее большинство заинтересованных людей – соискателей убежища, адвокатов, кандидатов на экстрадицию не знает о существовании такой экспертизы и о том, что ее можно применить в их делах.

​

Мой учебный курс «Политическая экспертиза», подготовленный для «Свободного университета», направлен на повышение известности такого инструмента защиты прав, как экспертиза политических мотивов уголовного преследования.

​

Я готов сотрудничать со всеми заинтересованными лицами ради более широкого распространения такой экспертной деятельности.