Как заставить международное гуманитарное право работать?

Конференция International Humanitarian Law in the Dimension of Contemporary Challenges была организована Министерством иностранных дел Украины и состоялась 12 августа 2025 года в Киеве, в здании Дипломатической академии.

Конференция прошла в день подписания Женевских конвенций в 1949 году. На конференции выступил министр иностранных дел Украины Андрей Сигиба, который заявил о создании Платформы прогрессивного развития международного гуманитарного права. Участников мероприятия приветствовал министр иностранных дел Чехии Ян Липавский. Он подчеркнул актуальность идеи повышения эффективности МГП.

Программа конференции предполагала обсуждение следующих тем: права военнопленных; права гражданского населения; роль Международного Комитета Красного Креста в защите жертв вооруженных конфликтов; права насильственно перемещенных детей; экоцид и культурный геноцид; современное оружие как инструмент совершения военных преступлений; роль органов ООН в имплементации международного гуманитарного права.

Эксперт Центра гражданских свобод  Михаил Савва выступил на одной из панельных дискуссий конференции.

Михаил Савва:

«Я эксперт Центра гражданских свобод, доктор политических наук, профессор.

У меня 5  минут на выступление, и я хочу посвятить их самому важному. По моей оценке, сегодня Украина сделала важный шаг – заявление внутри страны  о необходимости изменений МГП. Возможно, вторым шагом будет призыв к реформе МГП на международном уровне. Например, на площадке Организации Объединенных наций. Для того, чтобы этот призыв был услышан, нам самим нужно понять, чего мы хотим и как этого достичь.

Для ответа на эти вопросы важна украинская история идеи реформы МГП. С февраля 2022 года украинские правозащитные организации документируют военные преступления. Только члены правозащитной коалиции «Трибунал для Путина» зафиксировали несколько десятков тысяч эпизодов, которые в результате расследования могут стать военными преступлениями. Мы делаем это в разных форматах. В настоящее время ЦГС документирует преступления в отношении цивильных и военнопленных, которых российский режим не разделяет. Мы не только фиксировали такие эпизоды, мы анализировали их, пытались ответить на вопросы: Какие нормы МГП нарушены? Почему данное нарушение стало возможным?

Достаточно быстро мы сделали вывод, что проблема состоит не только в том, что РФ нарушает нормы МГП. Она также в том, что международное гуманитарное право позволяет такие нарушения. Российский режим нарушает МГП системно, военные преступления он сделал способом ведения войны.

В ноябре 2022 года я модерировал две международные дискуссии правозащитников региона ОБСЕ. У нас есть формат Solidarity Talks, в котором правозащитники обсуждают острые проблемы нарушения прав и формулируют предложения по их решению. Мы обсуждали, почему не работает МГП в период военной агрессии и как на это можно повлиять. Могу уверенно сказать по результатам этих дискуссий, что идея  реформы МГП имеет сильного союзника – международное правозащитное сообщество. Мы создали международную рабочую группу и начали обобщать проблемы. Нам удалось выделить несколько групп проблем современного МГП.

Первая – отсутствие механизмов принуждения к выполнению норм МГП. Женевские конвенции – мягкие, они не предусматривают эффективного принуждения. Эти конвенции были написаны джентельменами для джентельменов. Но режим Путина – не джентельмены, мягко говоря. И они могут позволить себе не выполнять МГП.

Вторая – слабость механизмов контроля за выполнением норм МГП. Это даже не контроль, это скорее фиксация нарушений. Але навіть у такому форматі цей механізм не є ефективним.

Третья – неполнота описания процедур. Формально многие процедуры есть в Женевских конвенциях, но они описана так, что при желании ее можно не выполнять. Например, до сегодня не определены страны – покровительницы в войне России против Украины, и одна из причин состоит в неопределенности процедуры.

Четвертая – неточность формулировок. Например, как, на основании каких критериев четко отделить законные военные цели от объектов двойного назначения?

И наконец, пятую проблему я называю «отсутствием современности в МГП». В 1949 году, когда подписывались Женевские конвенции, как вы знаете, не было интернета. Это дает возможность российскому режиму не разрешать использовать украинским военнопленным и незаконно задержанным гражданским использовать для общения с родными электронные средства связи. Телеграммы отправлять Женевские конвенции разрешают, но телеграфа давно нет.

Работа правозащитников стран региона ОБСЕ дала возможность сформулировать несколько идей по реформе МГП. Я перечислю их под номерами:

Первая касается формата изменений. Оптимальный формат в настоящее время – новый протокол к Женевским конвенциям или дополнения Первого протокола. Эта идея сформировалась в том числе в результате общения с представителями депозитария Женевских конвенций, то есть властей Швейцарии. Депозитарий в нашем случае – орган, от которого зависит очень многое в запуске реформ. Любые предложения поступают депозитарию, и далее по результатам консультаций с Международным Комитетом Красного Креста он решает, нужно ли созывать международную дипломатическую конференцию. Для изменений МГП необходимо решение дипломатической конференции стран мира. Большинство участников такой конференции – представители государств, которые не уважают права человека и даже не являются демократиями. Они хотят сохранить для себя возможности вести агрессивные войны и совершать военные преступления. В результате ревизии Женевских конвенций можно получить документы худшего качества, чем мы имеем сейчас. В случае принятия нового протокола или поправок Первого протокола рисков меньше, потому что базовые документы МГП не затрагиваются.

Вторая определяет содержание первой волны изменений. Системная реформа МГП может не быть поддержано большинством стран мира. Но у нас есть шансы убедить это большинство в том, что МГП должно учитывать современные реалии, а именно цифровизацию. Цифровой протокол к Женевским конвенциям является объективной потребностью, которая не требует дополнительных сложных пояснений. Реформа не должна закончиться признанием цифровизации. Но Цифровой протокол может стать флагом, то есть главным лозунгом изменений МГП.   

Третья состоит в том, что большинство наших потенциальных международных партнеров не воспринимает слово «реформа» применительно к МГП. Это слово кажется им слишком радикальным. Они предпочитают говорить о совершенствовании международного гуманитарного права. Мне совершенно безразлично, как это будет называться, если мы добьемся результата.

Четвертая учитывает размер проблем, которые нужно решить для изменения МГП. Это огромный объем. Данная задача является задачей не только украинской власти. Это задача Украины, то есть также гражданского общества, научного сообщества и всех заинтересованных людей и организаций.

Благодарю за внимание».